"Новым Вавилоном" называют самый маленький штат Индии — Гоа. Своим названием он обязан европейцам и американцам, создавшим на западном побережье целые общины "неформалов". Бум пришелся на начало шестидесятых. Но и сегодня Гоа сохраняет скандальную репутацию.

Маленькая российская экспедиция, приехавшая в Дели, чтобы отправиться на Андаманские острова, специально сделала крюк (и немалый — вспомните размеры Индии!), чтобы побывать в Гоа: слишком уж у всех на слуху это место. Наш корреспондент Михаил Выскубов встретился с участником экспедиции Андреем Каменевым и записал его рассказ.

 

Расстояние от Дели до Гоа 1800 километров. Пустяк, если добираться самолетом. Какие-то два часа полета, и ты на месте. Однако в условиях экспедиции воздушный транспорт роскошь непозволительная: помимо билетов нам пришлось бы оплачивать багаж, а это более полутонны: парапланы, генераторы, фото- и видеоаппаратура, палатки...

 

Оценив ситуацию, мы отвергли вариант перелета и воспользовались единственным доступным видом транспорта — автобусом. Удовольствие сомнительное, учитывая состояние трассы: километр — асфальт, два — проселочная дорога, плюс отсутствие кондиционера (при жаре +40 !), но экономия значительная. Да и не пристало путешественникам со стажем переживать из-за отсутствия комфорта — дело привычное. К тому же транзит открывал отличную возможность увидеть жизнь такой, какой она есть.

 

Оставив столицу с ее рикшами, многоголосицей, запахом зеленой свежести и шербета, мы устремились на запад. Я приготовил камеру, чтобы сделать первые кадры, хотя монотонный плоский пейзаж с выжженной травой да редкими чахлыми кустами никак не радовал объектив моего "Никона". Унылую картину оживляли разве что стайки диковинных птиц да огромные обезьяны, суетливо пересекающие дорогу, чем вызывали праведный гнев водителя. "Бандар, бандар", — цедил водитель Сингх сквозь зубы, сбрасывая скорость на каждом повороте.

 

Проехав небольшой отрезок пути, я сделал для себя интересное открытие: жизнь в Индии сосредоточена вдоль дорог. Причина самая тривиальная: в городе найти работу нереально. Огромная армии безработных вынуждена искать способы прокормиться. Рядом с трассой такая возможность есть всегда: здесь меняют и продают вещи, останавливаются на ночлег. Гостиницы, вернее ночлежки, представляют собой трехстенок, сколоченный из фанеры, картона и прочего утиля, фасад отсутствует вообще. Внутри грубые кровати без матрацев и прочих излишеств, печь для готовки, пара столов, стулья. Хозяева, естественно, сама предупредительность ("Иес, сэр. Плиз, сэр. Онли фор ю, сэр".) Несмотря на настойчивые уговоры отведать то или иное блюдо мы воздерживались. Уж больно неприглядным выглядел процесс готовки, да и посуда не блистала чистотой. Решили обойтись сухим пайком. Бог его знает, как отреагирует желудок на непривычную кухню. Сорвать экспедицию из-за чревоугодия — непростительное пижонство. Да и остановки старались делать в случае крайней необходимости: купить сигареты, пополнить запасы воды, накормить водителей. Последние старались вовсю, и на исходе четвертых суток мы достигли побережья Аравийского моря.

 

"Гуа" — так произносят на хинди название самого маленького штата Индии. Полоска суши протяженностью с севера на юг каких-то сто километров. Однако у этого клочка земли богатая история. Когда-то здесь останавливались суда великого мореплавателя Васко да Гамы, открывшего торговый путь из Португалии в Индию. Возникли первые морские порты Гоа и Пондишери. Западное побережье всегда было лакомым кусочком для иноземцев. С начала XVI века европейцы начали соперничать с арабскими купцами за сферы влияния. Позже кипели страсти за обладание этим кусочком суши между Голландией, Британией и Португалией. Но Гоа так и остался португальским владением вплоть до 1961 года, когда Индия ввела туда войска.

 

Сезон на побережье длится шесть месяцев. Несмотря на то, что температура воздуха в течение года приблизительно одинаковая — 25-30 градусов, время посещения курорта ограничено. Сухая погода стоит с ноября по апрель. Затем начинается период дождей. Вот тут-то и наступает наплыв туристов... с Ближнего Востока. Богатые арабы приезжают сюда из своих пустынных стран, где — случается — годами не выпадает ни капли дождя. А тут муссон — стена воды! Каждый день!

 

Гоа — край, полный неожиданностей. Здесь встречаются вещи, не поддающиеся нашему пониманию. Кто бы мог предположить, что сильные мира сего могут преспокойно жить под одной крышей с изгоями? В Гоа возможно и такое...

 

Форт-Аквадо — свидетель былого величия португальской короны. Огромная, помпезная постройка из серого камня со сводчатыми арками и башнями, часть которой отведена под туристический комплекс, — один из самых дорогих в мире. В сезон стоимость проживания в стандартном номере поднимается до ста пятидесяти долларов за ночь. Не каждый в состоянии выложить такую сумму. Однако мировую известность комплекс снискал себе отнюдь не благодаря первоклассному сервису. Его уникальность в другом. В соседнем крыле той же самой постройки расположена... государственная тюрьма. Правда, в отличие от других мест заключения кутузка здесь привилегированная: только для европейских правонарушителей. Причины самые тривиальные: просроченные визы, употребление "жестких" наркотиков (ЛСД, героин и прочие из этой серии). Вид из окон форта практически одинаковый — на океан. Не знаю, как вам, но мне трудно представить, что отбывать наказание и отдыхать можно под одним и тем же кровом. И тем не менее факт остается фактом: одни платят большие деньги, дабы провести хороший отпуск, другие — "бакшиш", чтобы поскорее убраться из этого рая. Недостатка в клиентах, по словам гида, не испытывает ни одна из половин. Вот уж поистине кому беда, кому мать родна.

 

Перспектива отдыха в тюремном отеле, как и пребывания на модном курорте не грела душу, посему наша четверка прямым ходом отправилась в Анджуну. Глазам открылось фантастическое зрелище. Высоко в небе, словно бабочки, парили десятки разноцветных куполов. Несмотря на то, что курорты Гоа в общем-то молодые, они весьма популярны среди воздушных спортсменов. Секрет прост: невысокие горы в пятнадцати — двадцати метрах от океана и постоянный ровный ветер, дающий подходящий аэродинамический эффект, создают идеальные условия для занятий парапланеризмом. В сезон по всему побережью, от Анджуны до Арамболя, а это приблизительно двадцать километров, в воздухе можно увидеть до сотни куполов! Такое, говорят, бывает еще разве что в швейцарских Альпах. Это при том, что Анджуна не вписывается в общепринятое представление курорта с оборудованными песчаными пляжами, многоэтажными монстрами из стекла и бетона и неграми-официантами.

 

Рано утром, слегка перекусив, мы вооружились камерами и отправились на прогулку, дабы набраться новых впечатлений. Причудливое все же место Анджуна! У всех вокруг раскрашены лица. Девочка лет десяти торгует сувенирами. Хорошенькое личико полностью покрыто зеленой краской. Я заплатил две рупии за безделушку.

 

— Какой красивый цвет... И тебе очень идет. А что он значит?

— Хануман.

— Хану... Что?

— Хануман... Бог, который пришел на помощь Раме, — пояснила девочка, пораженная вопиющим невежеством чужестранца.

— А... Теперь понятно... Насколько я сумел разобраться в многочисленных богах индуистского пантеона, Хануман — сын бога и ветра. Изображается с обезьяним лицом. Он помог одержать победу над демоном, когда Рама спасал свою жену Ситу. Рама в индуистском эпосе олицетворяет мудрость и добродетель.

(Хануман – обезьяна, сын обезьяны и бога ветра Вайю – прим. Иванова Анна)

 

Другое дело — черноликая богиня Кали. Последователей этой страшной богини можно узнать по желто-красной окраске и огромной металлической спице в щеке. В ее славу до сих пор приносят кровавую жертву: собственную кровь, плоть животных, якобы даже младенцев, которых покупают у бедняков. Правда это или вымысел, сказать сложно, Индия никогда до конца не открывалась европейцам.

 

"Гоа пипл!" — гоанский народ — гордо именуют себя переселенцы с Запада. Внешность их броская, подстать местному колориту. Бритые головы и желтая одежда одних напоминают тибетских монахов. Крашеная растительность на лице да неимоверные прически других — героев комиксов. Чего в избытке у всех — татуировки разных цветов и размеров, свидетельствующих о жизненной установке, да цацки во всевозможных местах: ушах, ноздрях, языках, сосках, пупках... в общем, везде, где подсказывает воображение.

 

Такого точно нигде не увидишь: сотни людей разных возрастов: юноши и девушки, люди среднего возраста, седовласые старцы сидят небольшими группами, плетут венки из цветов, общаются. Речь их спокойна и доброжелательна. Кто все эти люди, что их объединяет? Отрешенные от всего, погруженные в себя, не воспринимающие впечатлений окружающей жизни... Кажется, они достигли нирваны, успокоения, отсутствия желаний. По кругу идет "челам" — глиняная трубка небольшого диаметра. Заказывают ее у мастеров — их здесь не так уж много, особо умелых, — поэтому на чашечку трубки ставят клеймо. Говорят, умельцы изготавливают трубку из кости и дерева, но мне они не встречались. Предложить выкурить челам — правило хорошего тона, но если откажешься, никто не обидится. Настораживает сладковато-травянистый запах зелья: табак так не пахнет. Да и зачем столько мучений: набивать трубку, раскуривать, чистить. Тогда, что же это? Гашиш... Именно он неотъемлемая часть ритуала общения.

 

Отношение индийских властей к проблеме двоякое. С одной стороны, употребление наркотиков в стране запрещено, с другой, гашиш — предмет религиозного культа, как, скажем, в православной церкви причащение кагором. Но есть и более существенная причина, Индии принадлежит печальная статистика: триста пятьдесят миллионов человек, а это считай почти половина всего населения страны, живет за чертой бедности. Туризм одна из основных статей дохода. Каким образом сюда заманивать туристов — дело десятое. Предупредительные таблички с надписью "Nо smoking drugs!" "Наркотики не курить!" в людных местах сразу наталкивают на мысль о призрачности этого самого запрета. Да и купить гашиш не составляет никакого труда. Его предлагают на улице, в кафе, гостинице да где угодно. Стоимость более чем скромная: за грамм — один доллар.

 

Удивительно — всю торговлю наркотиками здесь контролируют негры. Бывают случаи, когда дельцы на одном и том же товаре имеют двойную выгоду. Скажем, покупатель приобретает большую партию зелья, наркодилер может его запросто выдать полиции. Зачем? Все очень просто: товар пускают в оборот снова, а прибыль делится с представителем закона. С моим знакомым произошел курьезный случай. Он долгое время жил в отеле и отказывался покупать гашиш у торговца, контролирующего вверенный ему именно тот участок, где жил, не подозревая об этом, мой приятель. Считая, что большинство иностранцев приезжают именно из-за травки, незадачливый дилер посчитал, что постоялец уже приобрел изрядное количество на стороне. В один прекрасный вечер в номер нагрянул наряд полиции. После тщательного обыска, перевернув багаж верх дном, разобрав сливной бачок, распотрошив матрац и подушку блюстители закона были вынуждены принести извинения и убраться восвояси. Наркоторговец больше в тех краях не появлялся.

 

Как бы там ни было, но гашиш действительно сыграл далеко не последнюю роль, определившую будущее Гоа. Все началось в шестидесятые, с момента появления в этих краях хиппи. Им, как известно, были близки постулаты индуизма и буддизма: "сатьягракха" — ненасильственное сопротивление, вегетарианство, уважение ко всему живущему. Здесь их устраивало все: от климата до дешевых наркотиков. Кстати сказать, были и те, кто приехали сюда, чтобы пройти ломку — отказаться от сильнодействующих наркотиков. В те далекие годы западная молодежь буквально наводнила Индию и соседний Непал.

 

Лагеря хиппи в Анджуне породили настоящий бум. Богатые туристы со всего мира приезжали в Гоа специально, чтобы посмотреть на экстравагантную, пеструю молодежь. Само собой сложившаяся ситуация устраивала правительство: в нищей стране, переживающей катаклизмы, было положено начало прибыльной индустрии — туризму.

 

Однако времена меняются. Эпоха "шестидесятников" закончилась. Сделав свое дело, они стали не нужны. Под разными предлогами их выживают, сажают в тюрьмы. А ведь для кого-то это была целая жизнь. Подумать только, самому старому хиппи Анджуны, по прозвищу Мустафа, в этом году исполнилось шестьдесят семь!

 

Стоит сказать, что среди этой по сути безобидной публики растворились и закоренелые преступники. Есть даже те, кем серьезно интересуется Интерпол... Учитывая ситуацию, вести себя приходилось крайне деликатно: без разрешения не фотографировать, чтобы не нарваться на неприятности.

 

Самая немногочисленная здешняя группа — беглецы от тягот современной сухой жизни: бывшие банковские служащие, брокеры, неудавшиеся литераторы, художники. Уставшие от стрессов и отказавшиеся от сомнительных благ цивилизации, они устремились к безмолвию, нирване... В этом пестром нереальном мире всем хватило места.

 

Палитра Гоа — яркая, сочная. Не экзотика трогает душу, но непостижимая красота. В вечернее время это чувствуется особенно. Влажный ветер с моря доносит сладковатый запах водорослей, к которому примешивается аромат цветов. Перистые, иссиня-красные облака подчеркивают фактуру неба. Они так низко, что, кажется, протяни руку и ощутишь их бестелесную форму. Огромный красный диск, осветив последними лучами стройные, словно колонны, стволы бамбука, останавливается, словно любуясь собственным отражением в океане, и как-то неожиданно исчезает, словно проваливается. Еще мгновение... В наступившей тишине рождаются звуки, сначала едва уловимые, но, нарастая с каждой секундой, они приобретают стройную форму — начинается океанский прилив. Казалось бы, что особенного — обычное природное явление. Но в нем чувствуется прикосновение к вечности.

 

 

 

Журнал "Вокруг света" №9 (2696) | Сентябрь - Декабрь 1998

Фоторепортаж Андрея Каменева